Цифровая реальность
Журналистика информационной эпохи: факторы трансформации, проблемы и перспективы
Олег Робертович Самарцев
Рецензенты:
Вартанова Е. Л., доктор филологических наук, декан факультета журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова, заведующая кафедрой теории и экономики СМИ, профессор, научный руководитель Центра по исследованию СМИ Финляндии и Скандинавии «НордМедиа», член-корреспондент РАО
Уразова С. Л., доктор филологических наук
Утверждено Ученым советом Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения дополнительного профессионального образования «Академия медиаиндустрии (ИПК работников ТВ и РВ)»
© Олег Робертович Самарцев, 2017
ISBN 978-5-4485-8639-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Введение
Кризис современной журналистики обусловлен множеством факторов, так или иначе связанных с новыми социальными и технологическими процессами в сфере коммуникации. Подобно тому, как изменилась социальная и коммуникативная реальность после изобретения Иоанном Гуттенбергом печатного станка, современная реальность меняется под влиянием цифровых технологий и в первую очередь сети интернет. Претерпевает изменение не просто формат распространения информации – меняется сама коммуникативная и, как следствие, – социальная система. Изменяются формы социального регулирования и социального посредничества СМИ, модернизируются и возникают новые форматы распространения информации и взаимодействия СМИ с аудиторией, в пользу новой сферы информационных технологий перераспределяются финансовые потоки, изменяется структура и форматы организации бизнеса в сфере коммуникации и высоких технологий и, разумеется, модернизируется методология профессиональной деятельности журналистов, структура аудитории и дистрибуции массово-информационного контента.
Принято полагать, что основой современных трансформаций журналистики является исключительно технологический фактор, связанный с дигитализацией всех информационных процессов, появлением глобальной сети интернет – нового канала коммуникации и, как следствие, – существенного изменения в функциональности журналистики, однако в реальности процесс намного сложнее. Технологический детерминизм массовой коммуникации, несомненно, оказывает огромное воздействие и на ее социальные функции. Современные технологии по сути дела стали одним из спусковых механизмов системных переходов на новый уровень как средств массовой информации, так и самого общества, подобно тому, как и появление книгопечатания, фотографии, радио и телевидения. При этом последствия диктата новых коммуникативных технологий очень многообразны. «Столкновение старой и новой окружающей среды» по-прежнему, как отмечал М. Маклюэн, «анархично и нигилистично» , однако, в отличие от прежних эпох, связанных с материальными, вещественными носителями информации, в цифровую эпоху процессы изменения происходят неизмеримо драматичнее и глубже проникают в социокультурный слой, поскольку «одной из особенностей электрической [и, особенно, цифровой – О. С.] технологии является ее способность ускорять процесс трансформации» . Если учесть главные отличия новой технологической революции от прежних – виртуализацию действительности, свойственную цифровой коммуникации, интерактивность, мультимедийность и глобальность, – следует полагать, что сегодня меняется не столько способ распространения информации, сколько его тип и среда, в которой реализуются функции СМИ, от массовой к глобальной . Практически все системообразующие факторы журналистики претерпевают изменения, и происходит это спонтанно, с явным опережением способности журналистики к адаптации к новым условиям.
§1. Кризис традиционной журналистики: факторы трансформаций
Переход к информационному обществу многомерен и многофакторен. Едва ли стоит предполагать, что только лишь изменение технологии распространения информации стало детонатором глобальных социальных процессов в обществе в целом и в журналистике в частности. Однако журналистика как социальная система, связанная с коммуникационными технологиями непосредственно и в первую очередь, в этом смысле вполне симптоматична. Журналистика – своего рода маркер готовности общества к переменам, назревшим в силу множества не коммуникативных, а социальных причин, и изменение коммуникативных технологий – далеко не единственный и не самый существенный фактор трансформации, оказывающий влияние на процессы, происходящие в современной журналистике. Переход от индустриального к постиндустриальному и информационному обществу, сформулированный Э. Тоффлером , характеризуется глобализацией всех социальных процессов, систем и их взаимоотношений – в том числе и в сфере массовой коммуникации, которая легко адаптирует инновации и технологические прорывы. При этом для СМИ само появление нового средства коммуникации традиционно носит революционный характер. Глобализация многое изменила в характере отношений журналистики и общества, в котором она реализует свои функции. Оставляя в стороне иные трансформации в глобальном мире в связи с цифровизацией – политику, экономику, социокультурные диффузии и т.д., – отметим ее существенные последствия для журналистики. К таковым можно отнести:
– социальные : нивелирование и унификация национальных типов журналистики с весьма заметным стремлением к определенному, вненациональному формату, обобществляющему подходы к подаче информации; неограниченная территориально зона возникновения медиаповодов (events); обобществление социальных трендов через их медиатизацию и последующее глобальное тиражирование; глобализация аудитории, сегментированной не территориально, национально, социально или иным институционным способом, а исключительно по информационной интенции (интересам);
– методологические : стирание границ между автором и аудиторией, смещение акцента и «допуска» к формированию информационной и, тем самым, социальной «повестки дня» в структуре социальной пирамиды от суперэлиты к элите и далее к массе;
– технологические : формирование условий и стимулирование предельно персонифицированного потребителем формата взаимоотношений с информационной средой в интерактивном формате и снижение роли вещателя-предикатора, мультимедийность и глобальность информационного канала.
Социальный и манипулятивный фактор . Медиа становятся эффективным манипулятором общественными взаимоотношениями, формируя новую публичную сферу, существенно отличающуюся от интеллигентных представлений Юргена Хабермаса. Среда, благоприятствующая формированию неограниченного разнообразия способов публичной коммуникации, размывает информационные функции медиаактора и его атрибутирование, тем самым упрощая технологии пропаганды, манипуляции общественным мнением, применения разнообразных PR-воздействий и маркетинговых акций. Это усугубляет процессы «рефеодализации» публичной сферы, отмеченные Юргеном Хабермасом в начале ХХ века, при которых СМИ в большей степени стремятся к манипулированию массовым сознанием и формированию общественного мнения, нежели доводят до общества достоверную информацию .
Влияние манипулятивного фактора на журналистику очень масштабно и деструктивно, поскольку новые медиа зачастую формируют виртуальную среду, в которой информация – это не только и не столько «достоверные сведения о произошедшем», а любые сведения, вплоть до дезинформации, «фейка» или «смоделированной реальности ». Репутационная журналистика печатной эпохи в этой среде заранее проигрывает новым медиа и растворяется в разнородной контентной массе, теряет исключительное право на обеспечение общества информацией. Достоверность сведений в сети – обязательная для традиционной журналистики – уже не является основополагающей ценностью, в качестве каковой сегодня зачастую выступают приоритет, эксклюзивность и привлекательность. Глобальная аудитория отличается от аудитория традиционных СМИ тем, что она всеядна, доверчива и склонна к потреблению маскарадного, клиппированного контента . В этих условиях журналист обязан учитывать изменившиеся информационные потребности аудитории, которые и становятся определяющим для СМИ маркером успеха .
Следует учитывать, что кризис журналистики развивается в ситуации не только серьезно изменившейся структуры потребления контента, но и возникновения новой методологии.
Методологический фактор весьма существенно меняет профессиональные приоритеты. Фактор конвергентности (сближения разнородных медиатехнологий) становится все более значимым, доступность мультиформатной репрезентации (мультимедийность) – новым стандартом информационного мейнстрима, а интерактивность современных медиа принципиально изменяет субъектно-объектный бэкграунд профессии.
Элвидж десятилетия работает в области цифровых технологий. Он получил степень магистра электронной инженерии в Корнельском университете и имеет многочисленные патенты в области обработки электронного сигнала, он автор статей на тему дистанционного сбора данных. Его знания в области компьютерных систем и квантовой механики натолкнули на идею, что мы можем жить в подобии компьютерной программы.
Материя, «вещи», которые мы трогаем и ощущаем, на самом деле, большей частью - пустое пространство. Наши органы чувств обманывают нас.
Ранние физики изображали атомы в виде шариков, которые, соединяясь вместе, образуют молекулы. Позднее учёные обнаружили, что между атомами большие пространства. И внутри атомов также много свободного пространства. Чем сильнее мы углубляемся в субатомный мир, тем больше пространства мы обнаруживаем, и тем менее материальным всё выглядит. Осязаемые и цельные вещи превращаются в эфемерную реальность.
Относительно того, что представляет собой пространство, существуют разные теории. С точки зрения Элвиджа, пространство ― это данные. Элвидж считает, что с развитием физики элементарных частиц мы, в конце концов, придём к пониманию, что «вещей» не существует; вся материя ― это просто данные. А за этими данными скрывается что-то вроде бинарного кода компьютерной программы. Кроме того, человеческое сознание, возможно, живёт в своего рода космическом Интернете, к которому мы получаем доступ через интерфейс нашего «компьютера» ― мозга.
Мир данных
В основе взглядов Элвиджа идеи влиятельного теоретического физика Джона Арчибальда Уилера (1911-2008), автора книги «Геоны, чёрные дыры и квантовая пена: жизнь в физике». Он считал, что информация составляет основу физики, точно так же, как она составляет основу компьютера.
Уилер назвал свою теорию «Всё из бита» (‘It from bit’). Всё состоит из битов; слово «бит» означает «элементарная единица информации», в компьютерной терминологии также носит название двоичный символ.
В его докладе «Информация, физика, квант: поиск связей» Вилер пишет: «„Всё из бита“ символизирует идею, что всякий предмет и событие физического мира имеет в своей основе - в большинстве случаев, в весьма глубокой основе - нематериальный источник и объяснение; что-то, что мы называем реальностью, вырастает в конечном счёте из постановки „да-или-нет“ - вопросов и регистрации ответов на них при помощи аппаратуры; коротко говоря, все физические сущности в своей основе являются информационно-теоретическими, и Вселенная требует нашего участия».
При бинарном выборе человеческое сознание может осуществлять свою свободную волю. Уилер характеризовал это как «Вселенная соучастия». Элвидж называет это «цифровая реальность, управляемая сознанием».
Квантовые физики обнаружили, что материя может существовать в неопределённой или неустойчивой форме, при наблюдении она приобретает конкретное состояние. Например, фотоны могут существовать в форме частиц или волны, но акт наблюдения может определить, какую форму они примут; человеческое сознание осуществляет подобное изменение.
Ниже приводится мыслительный эксперимент, в котором Элвидж применил эти наблюдения из квантовой физики по отношению к нашей повседневной реальности.
Мыслительный эксперимент
Представьте, что все вещи, находящееся вокруг вас - цифровая виртуальная реальность. Ручка на столе или цветок в саду существуют в неопределённой форме. Всё, что требуется ― это информация или биты, которые определяют внешний вид объекта. Лишь когда вы разбираете эту ручку или смотрите на лепестки цветка под микроскопом, в программу поступают дополнительные данные.
Вещь становится «реальной» только когда кто-то наблюдает за ней. Иначе содержимое ручки или молекулярная структура цветка будет просто обладать неопределённым потенциалом. Элвидж сравнивает это с субатомными частицами, которые в процессе наблюдения из неопределённой или переменной формы принимают стабильное состояние.
Ваш мозг похож на компьютер?
Элвидж считает, что сознание не зарождается в мозгу. Мозг лишь выполняет роль инструмента, при помощи которого мы получаем доступ к сознанию. Сознание существует в форме, похожей на Интернет. Он говорит, что вы можете назвать это сетью, местом происхождения, Богом или божественной сущностью, если хотите, но сам он не использует подобные слова.
«Мозг похож на кэш, ― говорит он. - В наших браузерах хранится кэш недавно посещаемых сайтов… Кэш ― эффективный способ обработки информации, и наш мозг выполняет подобную функцию».
Кроме того, если сознание существует в подобной сети, оно может получать доступ к информации за пределами мозга, за пределами личного опыта человека. Он призывает людей чаще полагаться на свою интуицию.
«У нас больше нет возможности всё анализировать, ― говорит он. - Если вы будете слишком долго думать о решении проблемы, к тому моменту, как вы найдёте решение, в нашем стремительном мире ситуация уже изменится. Вы должны полагаться на интуицию», ― считает он.
«Некоторые ответы на вашу проблему могут скрываться в вашем мозгу, но, возможно, и нет, ― говорит Элвидж. - Если вы поразмышляете спокойно и попросите помощь, то очень вероятно, что помощь может прийти». Это может быть вдохновение, полученное от других людей, или даже других существ в этом космическом Интернете, где находится сознание.
Его идея о том, что вселенная похожа на цифровую систему, не означает, что она твёрдая, холодная и механическая. В «этой цифровой лаборатории, которую мы называем жизнь на Земле, много красоты», ― говорит Элвидж. В этой теории о цифровой реальности есть место для духовного и божественного.
Цифровой или духовный мир?
Элвидж упоминает о реинкарнации, приводя публикацию в «Журнале американской медицинской ассоциации» в 1975 г. о работах д-ра Яна Стивенсона, исследователя реинкарнации: «Он собрал и тщательно детализировал ряд случаев … которые сложно объяснить как-то иначе».
«На самом деле не существует такой вещи как смерть, есть лишь окончание этой симуляции», ―говорит Элвидж. Он поясняет, что «симуляция» ― не самое удачное слово, но он использует его, чтобы упростить концепцию. У слова «духовный» также есть различные значения, говорит он. Но его цифровая теория включает многие феномены, которые люди обычно относят к духовной сфере.
Нильс Бор, один из основателей квантовой физики, интересовался китайской философией даосизма, где он обнаружил принцип дуализма и взаимосвязанности. Неважно, как вы называете это - инь и ян или бинарный код, и то и другое ― попытка описать глубокую и коренную сущность природы.
Говоря о мудрости древних духовных практик, Элвидж говорит: «Эти вещи не появились из ниоткуда, они родились в результате опыта людей». В них определённо есть доля правды, поэтому не нужно отвергать их как устаревшие вещи.
Труднодостижимая теория всего?
Элвидж считает, что его теория о цифровой реальности, которой управляет сознание, может стать ключом к давним поискам универсальной теории всего. Физики в течение долгого времени ищут теорию, которая бы разрешила очевидные противоречия между классической и квантовой физикой. Элвидж говорит, что его цифровая теория позволяет наблюдать явления как квантовой, так и классической физики.
Глядя на историю науки и прогнозируя её потенциальное будущее, Элвидж считает, что в скором времени могут произойти значительные изменения. В далёком прошлом люди считали, что мир ограничивается границами проживания их племён. Потом они осознали, что существуют разные континенты, планета Земля, другие планеты, Солнечная система и другие галактики. Теперь учёные выдвигают теорию о других вселенных. Если изобразить этот процесс на логарифмической бумаге, получится прямая линия, говорит Элвидж. Он делает заключение: «Мы постоянно раздвигаем границы нашего мышления». (epochtimes.ru)
Примечания: Элвидж считает, что существует два разных вида данных. Данные, описывающие наше тело или дерево, например, можно сравнить с графическим форматом JPEG или звуковым форматом MP3. Такие данные никогда не называют кодом. «Однако слово „код“ можно использовать в смысле „то, что кодируется“, поэтому в таком смысле можно сказать „цифровой код“ дерева», -считает он. Под бинарным кодом в компьютере имеются в виду данные, которые реализуются компьютером. В этом смысле наше сознание может исходить из базы данных в более крупной системе, а «вещи» в нашем мире определяются и обрабатываются этим бинарным кодом.
| 28.04.2018То, что происходит в Рунете начиная с 16 апреля, – отнюдь не удельный конфликт Роскомнадзора с Telegram. Эти ковровые бомбардировки, чем бы они ни закончились, так и останутся только эпизодом. Суть любой войны (а это война) куда глубже, чем ход боевых действий, решения командиров, стратегия или техника.
Готовность российского цензурного ведомства блокировать всё и вся, не останавливаясь ни перед чем и не думая о последствиях, говорит о том, что теперь все мы живем в условиях новой цифровой реальности, когда интересы любого пользователя – будь то обыватель со своими рецептами и танчиками или корпорация с огромной инфраструктурой в облаке – должны быть подчинены только интересам государства. То бишь государством этим просто не должны приниматься во внимание. Мятежный сервис любой ценой обязан быть вычищен из цифрового пространства России – и точка!
Профильные чиновники, похоже, неслучайно бодро докладывали подведомственному населению, что Россия уже готова к полному отключению от мировой Сети. Правда, разухабистый стиль махания дубиной, используемый Роскомнадзором, вызывает возмущение и в их среде.
Это, повторяю, принципиально новые условия цифрового бытия населения. Массовый переход на и без того полулегальный VPN. Тотальное неуважение к законам и судам собственной страны, которое в один момент наверняка перешагнет рамки Digital. Такое положение в социуме, прекрасно понятное всем, включая и саму власть, не может продолжаться долго. Опасности, которые подстерегают государство, очевидны, если провести прямую параллель между глушилками начала 80-х и действиями Роскомнадзора конца 2010-х.
Куда сложнее будет обществу (хотя рядовой, «домашний» пользователь ко всему приспосабливается, привыкнет и к VPN), и особенно бизнесу. Очевидно, что отношение к облачным сервисам как таковым претерпит разительные перемены – события последних дней ясно показали скептикам, что стремление «иметь всё свое при себе», а не в абстрактном облаке, которое неизвестно где находится, имеет резон. И надо сказать, весьма веский.
Вот уж кто точно будет рад, так это поборники тотального импортозамещения. Переход на отечественные аналоги наверняка примет массовый характер. Остается только гадать, достаточно ли в стране собственных ЦОДов, чтобы приютить все сервисы, оставшиеся без иностранных провайдеров.
Впрочем, и это не гарантирует от проблем. Роскомнадзор в задоре умудрился заблокировать (пусть всего на час и глубокой ночью) даже вполне лояльные «Яндекс» с «ВКонтакте» и скрепоносных «Одноклассников». Что уж говорить об остановившейся работе многих научных организаций…
Рецепты существования в новой реальности уже сегодня появляются в Сети, и, очевидно, их выпуск вскоре приобретет массовый характер. А важнейшими конкурентными преимуществами множества сервисов станут не качество услуг, не возможности для бизнеса и не совершенство ПО, а элементарная устойчивость к блокировкам. С нетерпением жду забавных презентаций, отвечающих новым реалиям.
Между тем наша страна, как известно, взяла курс на цифровизацию экономики. Соответствующая программа уже принята, меры в ней обозначены. Вот только порядок их осуществления придется переписать уже с учетом тотального отказа от использования услуг мировых гигантов. Последние, как показывает опыт войны с Telegram, не слишком охотно идут на военную кооперацию с властями нашей страны, бизнес в которой приносит им единицы процентов прибыли.
Политика государства в области ИТ давно уже перешагнула рамки технологий – сами технологии стали частью политики. И похоже, для достижения политических целей государство в целом и отдельные лоббисты в частности уже не остановятся перед самыми абсурдными, самоуничтожающими мерами. И какие бы декларации о намерениях ни произносились, первое, что должен сделать каждый, – приготовиться к существованию в новой цифровой реальности. Вот только выглядит она теперь не как блаженные кущи цифрового рая, а как поле после кровопролитной битвы.
Моя 25-летняя приятельница К. назначила наследницей своего аккаунта в фейсбуке подругу. На логичный вопрос, почему она так рано задумалась о том, что произойдет с ее учетной записью в популярной социальной сети после смерти, К. отвечает, что впервые подобная мысль пришла ей в голову еще несколько лет назад. Тогда за небольшой промежуток времени умерли несколько ее сверстников - одноклассников и друзей детства. В прошлом году не стало близкого человека старшего поколения, чья жизнь никак не была связана с общением в интернете. И чтобы пригласить друзей и бывших сослуживцев покойного на похороны, К. пришлось искать и восстанавливать телефонные номера незнакомых людей по старым записным книжкам. В тот момент она вновь подумала, что человек иногда внезапно смертен.
Ежегодно в интернете появляются десятки миллионов пользователей, все они регистрируются в социальных сетях и оставляют там терабайты информации, а сами виртуальные площадки и хранящийся на них контент давно приобрели материальную ценность. Тем не менее фактически ни у одного из сервисов нет четкой политики выявления аккаунтов ушедших из жизни людей и работы с такими учетными записями.
Что можно сделать с аккаунтом умершего человека
Так, пресс-служба «ВКонтакте» утверждает, что всегда прислушивается к пожеланиям родственников умершего: «Один из вариантов решения этого вопроса - повышение приватности страницы, когда весь контент, размещенный на ней, становится доступен только для друзей, а аккаунт сохраняется в том виде, какой он имел на момент последнего захода на сайт его владельца».
При этом на странице нельзя будет оставить публичный пост, отправить с такого профиля приглашение в друзья, прокомментировать фото или запись на стене - аккаунт будет существовать с тем контентом, который добавил в него сам пользователь при жизни. Получить доступ (логин и пароль) к странице-мемориалу также невозможно - наблюдать за виртуальным существованием покойного после смерти разрешается только со стороны. Наконец, вы можете полностью удалить страницу, но в любом случае придется обратиться в службу поддержки.
В фейсбуке наследника (так называемого legacy contact ) можно назначить при жизни. Когда пользователь умрет, его доверенное лицо должно будет отправить в службу поддержки соцсети специальный запрос. После его подтверждения в профиле покойного напротив имени появится специальная пометка (Remembering ), а наследник сможет добавить на страницу прикрепленный пост (например, с некрологом или информацией о дате и месте прощания с человеком), ответить на новые запросы на добавление в друзья, поменять юзерпик и т. д. При этом внести изменения в прошлые записи, удалить старые фото или кого-то из друзей, получить доступ к личной переписке покойного не получится.
Аналогичная опция доступна и в инстаграме, а вот Twitter пока так и не сформулировал внятной позиции в отношении умерших пользователей.
Как еще можно продлить цифровую жизнь
Радикальные способы продлить жизнь в цифре предлагают сайты, собранные на платформе Digital Beyond . Это в некотором смысле агрегатор постмортальных возможностей для гиков и параноиков. Составить онлайн-завещание? Легко! Запланировать посты, которые будут выходить в установленные даты и время после вашей смерти на несколько десятилетий вперед? Запросто! Главное, чтобы вам хватило терпения. И контента. И денег, конечно.
Сервисы с говорящими названиями вроде MyGoodbyeMessage или Dead Social предлагают самые разные варианты: от простого оповещения всех друзей в соцсетях и контактов в записной книжке, что вы отошли в мир иной, до ведения профиля после вашей кончины и бдения над онлайн-могилкой усопшего. В последнем случае сервис обязуется охранять аккаунт от взлома и спамеров.
Что происходит с юзернеймами после смерти их владельцев
Фактически ничего. К сожалению, регулирование цифрового наследования пока еще практика будущего. Большую часть законов, принципов и моделей поведения в отношении виртуальной смерти нам лишь предстоит выработать в ближайшие годы. С «красивыми» юзернеймами дела сегодня обстоят примерно так же, как некогда с «красивыми» телефонными номерами: кто успел, того и тапки.
Правда, в 2013 году пока что единственное на российском рынке решение в этой области появилось у компании-регистратора Reg.ru, которая, помимо прочего, предлагает опцию завещания домена. Проделать такое с юзернеймом, увы, сейчас невозможно.
Хорошие новости для читеров
Если постмодернистский дискурс предполагает принятие постоянной трансформации человека (менять можно возраст, пол, расу и т. д.), то почему не сделать ход конем и не заменить живое мертвым? Таким вопросом задаются авторы сериала «Черное зеркало», посвятившие теме создания виртуальной копии человека сразу несколько эпизодов нового сезона. Об этом же рассуждает в своей колонке для газеты The Guardian журналистка Оливия Солон. К обсуждению проблемы цифровой жизни после смерти она пригласила сотрудника Оксфордского института интернета Карла Емана. Он утверждает, что только в ближайшие 30 лет в мир иной отойдет около 3 миллиардов человек, которые оставят в соцсетях зеттабайты (1 зеттабайт = 1 трлн гигабайт) информации, и корпорации попытаются извлечь из этого выгоду. «Если хранение аккаунтов умерших потребует больших затрат, то компании захотят это монетизировать», - говорит Еман.
Пока подобными разработками занимаются лишь ИИ-стартапы, такие как Replika, возглавляемая российским предпринимателем Евгенией Куйдой. Проект появился как реакция на трагическую гибель в ДТП друга Куйды Романа Мазуренко. Тогда Евгения попросила друзей и близких погибшего прислать ей логи их переписки с ним в различных социальных сетях. Собранная информация была загружена в нейросеть, и вскоре появился чат-бот, или виртуальный аватар Luka, который отвечает на вопросы и реплики пользователя одноименного приложения так, как это делал бы Роман.
Разработкой аналогичных чатботов занимается и сотрудник медиалаборатории МТИ и Университета Райерсона Хоссейн Рахнама, называющий это «концепцией дополненного бессмертия». Она предполагает создание на основе нейросетей программы, которая не только хранит цифровой след усопшего, но и оригинально «мыслит», то есть может давать оценку текущим событиям и делиться мнением определенного человека уже после его смерти, как если бы его личность нашла возможность продолжать жизнь в машине.
Рахнама считает, что мы сможем пообщаться с давно умершими учеными, политиками и звездами шоу-бизнеса уже через 30–40 лет.
«Представьте, что мы активируем профиль Рональда Рейгана и спросим, что он думает о Дональде Трампе», - заявляет Рахнама в интервью.
По мнению ученого, поколение миллениалов готово к такому развитию событий, ведь молодежь привыкла ежедневно делиться даже самой малозначительной информацией о себе в социальных сетях. Так, только за ближайшие 60 лет каждый сегодняшний миллениал накопит зеттабайты данных.
Психолог из Торонто Андреа Уорник полагает, что цифровая жизнь после смерти ценна в первую очередь для родственников и друзей покойного, поскольку обладает терапевтическим эффектом. В частности, Уорник уверена, что многие прибегнут к разговору с таким виртуальным аватаром не для того, чтобы узнать его мнение, а с целью быть выслушанными и услышанными. В то же время технология может еще больше отстранить и без того испытывающего скорбь человека от реальности и погрузить его в депрессию.
Что будет дальше
С одной стороны, существует вероятность появления безразмерных заброшенных онлайн-некрополей из существующих страниц пользователей социальных сетей и приложений, населенных чат-ботами-зомби. С другой - развитие нейросетей позволяет смотреть в будущее с оптимизмом: не сегодня завтра Илон Маск создаст простую и дешевую технологию, позволяющую «консервировать» не только наши аккаунты и содержащийся в них контент, но и нас самих и даже наши бренные тела. Осталось только дожить до этого прекрасного момента.
Человечеству предстоит жить в среде технологий, как рыбке в аквариуме, говорит наука. Но готово ли оно к этому?
Для передовой современной науки цифровая экономика - это уже не завтрашний день. И даже не нынешний. А - вчерашний. Так утверждают учёные, анализирующие нынешний технологический и информационный перелом, захватывающий всю нашу планету.
Будущее шагает по руинам и строит на них новую реальность
Темы подступающего прямо по руинам предыдущих экономических, социальных, моральных отношений нового цифрового будущего обсуждались не так давно на прошедшей в культурном центре посольства Белоруссии в Москве научной конференции.
Собственно, формальным поводом для организации этого форума стал выход и презентация книги "Контуры цифровой реальности. Гуманитарно-технологическая революция и выбор будущего". Она стала результатом работы мощного коллектива авторов, которую своим грантом профинансировал Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ). По сложившейся полезной традиции, над этим проектом, как и над другими "огрантованными" РФФИ, можно надписать слово "впервые": впервые проанализированы программы развития цифровой экономики Союзного государства России и Белоруссии.
Но как водится, сам ход обсуждений вышел довольно далеко за рамки формальной тематики. Дело в том, что за несколько бравирующим названием работы стоит описание и анализ действительно "революционной ситуации" в нынешнем мире, буквально беременном совершенно новыми отношениями, которые неизбежно придут вслед за неизбежными переменами в экономическом укладе современного общества. И именно гуманитарно-технологической революцией назвал подступающие цивилизационные изменения один из руководителей научного коллектива создателей книги, заместитель президента РАН и член-корреспондент РАН Владимир Иванов.
За всю историю человечества прошло несколько основных этапов. Начиная от выживания, когда надо было выжить в недружелюбной среде, через разные стадии технологического развития и промышленные революции до процессов, которые мы наблюдаем сейчас, - рассказал он "Царьграду". - И человечество каждый раз, когда осваивало новые технологии, одновременно формировало новую культуру. Это был неразрывный процесс. А уже от новой культуры, именно от неё, - формировалась новая экономика".
Контуры цифровой реальности
Новая, цифровая и информационная реальность для человечества характеризуется следующими принципиально новыми чертами, констатировали учёные, выступавшие на конференции. Первое: до сих пор все технологии использовали какие-то природные явления и материалы. Начиная от первых обработанных рукою древнего человека камней и заканчивая компонентами ядерного или ракетного топлива. Открытия колеса, земледелия, железа, пороха, пара ложились в основу новых укладов, но исходили все из природы.
Так вот: информационные технологии природных явлений не используют. Они являются производной не от природы, а от предыдущих технологий.
Экспонат выставки роботов в Москве. Фото: www.globallookpress.com
Второе: без информационных технологий сегодня нет доступа ни к каким другим современным технологиям. Именно современным, потому что к паровой машине или к каменному топору люди вольны всегда вернуться. Но нынешняя связь по нынешним мобильникам без неё невозможна. Не говоря о более сложных устройствах и производствах.
Отсюда: информационные технологии всепроникающи и неизбывны. Никуда от них и никуда - без них.
Третье: информационные технологии сопровождают современные высокие технологии, которыми уверенно пользуется практически всё человечество. Взять хоть те же мобильные телефоны, хоть компьютеры, хоть энергетику. Это и облегчает, и усложняет всё, неся всему многочисленные неизбежные и постоянные трансформации.
В частности, в информационном обществе подошла к своему пределу, исчерпала свои возможности классическая модель капитализма. Место конкуренции занимает мощная концентрация финансовых и информационных ресурсов. Их, этих ресурсов, конечные хозяева могут делегировать некоторые управленческие и производственные функции по использованию или обслуживанию этих ресурсов, но они останутся хозяевами и этих делегированных функций и тех, кто их будет исполнять. Это, пожалуй, ещё не "Железная пята" Джека Лондона, но действительно высшая и последняя стадия капитализма, когда немногие владеют всем.
Из простого доступа к высоким технологиям следуют системные трансформации не только базовых общественно-экономических платформ и отношений, но и надстроечных явлений. Например, на наших глазах всего за пару-тройку десятилетий терроризм превратился из разовых проявлений уже в системное явление. Соответственно, системной частью общества и общественных отношений становятся и постоянные специальные боевые действия против него. Общество оказывается в положении постоянной системной войны одних своих частей с другими…
Наконец, информационные технологии означают формирование технологического континуума как среды обитания человека. Сегодня мы живём не в природе, мы живём в технологиях. Мы их, фигурально говоря, едим, мы в них спим, в них перемещаемся, мы в них мыслим, в конце концов. Мы уже не живём в природе, мы отделены от неё аквариумным стеклом технологий.
Мы, как рыбки в аквариуме, получаем корм опять-таки благодаря технологиям, причём рука дающая настолько растворена и обезличена в них, что корм этот, воистину, как рыбкам, подаётся из какого-то чуждого, внешнего мира…
И что на фоне этого какая-то цифровизация? Всего лишь набор знаков, сопровождающий кругооборот других знаков, оформляющих кругооборот ресурсов и услуг по их обработке и присвоению…
Заменит ли робот человека
Этому, собственно, давно придумано название: постиндустриальный мир. Мир не производств, а услуг. Мир обмена свидетельствами об услугах, а не о произведённом продукте.
Да, продукт тоже производится. И часто звучат голоса, что, мол, высокая капитализация какого-нибудь "Гугла" не стоит на деле ничего без реального производства хлеба, машин, энергии и так далее. Так что индустриальный мир никуда не делся - просто внутри него относительно вырос сектор услуг. Но в сущности те только висят на шее у индустрии.
Всё так. Но на конференции по контурам цифровой реальности и наступающей гуманитарно-технологической революции звучали такие цифры: из 100 человек в современном мире реально кормят всех в сельском хозяйстве только 2, занимаются реальным производством только 10, в сфере управления и услуг заняты необходимой работой ещё 13… А остальные 75 уже сегодня реально ничего не производят!
Нет, они заняты, конечно. Кое-как. Чтобы совсем не разлагались. И это для них и работает раздутая сфера услуг: одни в ней что-нибудь придумывают - например, компьютерную игрушку, - другие её покупают, ради чего изобретают какую-то услугу для третьего. А тот, чтобы её оплатить, тоже что-то придумывает - ту же компьютерную игру… Этакий круговорот безделья!
А ведь грядут ещё роботы… Причём на базе искусственного интеллекта, связанного нейросетями, самоорганизующегося в социальные сообщества и даже способного ощущать эмоции. Не станет ли тогда ненужным всё человечество? Да к тому же - живущее в аквариуме технологий и не способное вылезти из него, как неспособны рыбки выбраться из реального аквариума. Да лучше и не пытаться…
Нет, робот - не замена человеку, уверен Владимир Иванов. - Он - исполнитель его воли, - заявил учёный. - И тогда компьютер - это средство передачи воли человека роботу. А цифра - это тот язык, на котором они общаются. Вот в чём вся суть цифровой экономики".
Но к чему придёт человечество, если принять, что постиндустриальное общество - это общество, в котором будут работать ещё меньше людей?
Нет. Не так, - отвечает на этот вопрос Иванов. - Людей будет работать столько же. Потому что человек себе работу найдет всегда. Его мозг иначе не может".
А роботы?
А роботы будут заниматься только рутинной работой. То есть задача робота - освободить человека для творческих функций, взяв на себя рутину. Робот ведь может делать только ту работу, которая формализуема. То, что не формализуемо - он делать не может. Поэтому человек будет просто освобожден от рутинной работы. А уж какое он найдёт себе занятие - вопрос другой. Это вопрос его культуры",
Сформулировал учёный.
А как же искусственный интеллект?
"Когда мы говорим "искусственный интеллект" - не надо путать его с человеческим интеллектом, - сообщил профессор Иванов. - Это разные вещи. Скажем, обычная автоматическая коробка передач - это тоже искусственный интеллект. Только примитивный.
Различие между интеллектами тут принципиальное: по логике, человек всегда имеет возможность остановить робота, а вот робот человека - нет.
А вот когда робот научится принимать не стандартные, но разумные решения, вот это большой вопрос…".
Sp-force-hide { display: none;}.sp-form { display: block; background: #ffffff; padding: 15px; width: 630px; max-width: 100%; border-radius: 8px; -moz-border-radius: 8px; -webkit-border-radius: 8px; font-family: inherit;}.sp-form input { display: inline-block; opacity: 1; visibility: visible;}.sp-form .sp-form-fields-wrapper { margin: 0 auto; width: 600px;}.sp-form .sp-form-control { background: #ffffff; border-color: #30374a; border-style: solid; border-width: 1px; font-size: 15px; padding-left: 8.75px; padding-right: 8.75px; border-radius: 3px; -moz-border-radius: 3px; -webkit-border-radius: 3px; height: 35px; width: 100%;}.sp-form .sp-field label { color: #444444; font-size: 13px; font-style: normal; font-weight: normal;}.sp-form .sp-button { border-radius: 4px; -moz-border-radius: 4px; -webkit-border-radius: 4px; background-color: #002da5; color: #ffffff; width: auto; font-weight: 700; font-style: normal; font-family: Arial, sans-serif; box-shadow: none; -moz-box-shadow: none; -webkit-box-shadow: none;}.sp-form .sp-button-container { text-align: center;}
